Бюрократизм - враг природы

 А дверей - не счесть дверей, 
 И какие двери! 
 Все плотны, заглушены способом особым. 
 Выступают из стены вертикальным гробом. 
 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 И у тех, что там сидят,
 С виду как бы люди,
 Означает важный взгляд:
 "Нету. И не будет!"

Александр Твардовский

Чтобы обосновать действенные пути и методы борьбы с бюрократизмом, необходимо четко понять его сущность, механизм возникновения и развития в условиях социализма и установить ту материальную и социально-политическую основу, на которой он не просто развивается, а расцветает пышным цветом и проникает во все сферы общественной жизни, включая экономику в целом и систему природоиспользования в особенности. Бюрократизм - это не просто казенно-бумажный стиль руководства, не просто административно-командные методы управления, не просто формально-бездушное отношение должностных лиц к выполнению своих функций. Все это, конечно, имеет место, но это лишь лежащие на поверхности проявления бюрократизма. По сути же своей - это не просто антипод, а смертельный враг народовластия и общественного самоуправления. Статья 2 Конституции СССР гласит: "Вся власть в СССР принадлежит народу. Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу СССР. Все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам народных депутатов".

Так гласит Основной Закон Страны Советов. В действительной жизни дело обстоит иначе. История развития форм управления в СССР привела к тому, что реальной экономической властью стали обладать исполнительные органы Советского государства - Совет Министров СССР, союзные, союзно-республиканские и республиканские министерства и ведомства. Как могла произойти такая метаморфоза? Внимательный анализ эволюции государственного управления дает основание считать, что она явилась следствием деформации отношений собственности. "Основу экономической системы СССР, - провозглашает статья 10 Конституции, - составляет социалистическая собственность на средства производства в форме государственной (общенародной) и колхозно-кооперативной собственности". Вот именно эта основа и подвергалась расшатыванию и размыванию. На январском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС М. С. Горбачев дал принципиальную оценку сложившегося ненормального положения. Вот эта оценка: "Особо следует сказать о социалистической собственности. Произошло серьезное ослабление контроля за тем, кто и как распоряжается ею. Она нередко разъедалась ведомственностью и местничеством, становилась как бы "ничейной", бесплатной, лишенной реального хозяина, во многих случаях стала использоваться для извлечения нетрудовых доходов".

Эта суровая, но справедливая оценка прежде всего относится к нашему главному достоянию - основе основ национального богатства - природным ресурсам. В статье 11 Конституции утверждается: "В исключительной собственности государства находятся: земля, ее недра, воды, леса". Во имя этого шли на борьбу с самодержавием поколения российских революционеров. Декрет о земле был первым декретом Советской власти. За землю и волю гибли тысячи героев гражданской войны. Как же так случилось, что основа экономической системы страны - социалистическая собственность - перестала служить непосредственно обществу? Причиной этому прискорбному обстоятельству послужило возникновение, активное насаждение и повсеместное утверждение отраслевого, ведомственно-бюрократического метода управления общественным и экономическим развитием страны. Народовластие, осуществляемое через органы Советской власти, через Советы народных депутатов, все более и более стало заменяться властью министерств и ведомств. Ведомственный бюрократический аппарат гигантски расширился, его бесчисленные органы, как метастазы рака, охватили, насквозь пронизали живое тело общественной и экономической жизни страны и подчинили ее своим ведомственным, во многом корыстным интересам. О масштабах этого зла красноречиво говорят такие сведения.

При своем образовании СССР имел 10 союзных наркоматов. В 1936 г. - 18, в 1956 г. - 52, в 1979 г. - уже 64 союзных министерства. В последующие годы происходили слияние и ликвидация министерств, создавались новые. В результате сейчас в центре имеется 55 министерств, многоотраслевой орган Госагропром СССР и некоторые другие многоотраслевые комитеты. Если к этому добавить государственные органы по управлению всеми остальными сферами общественной жизни, то эта цифра возрастает до 115 общесоюзных ведомств. Кроме этих суперведомств, в стране правят более 800 республиканских министерств и ведомств. В среднем на каждую республику приходится 30 министерств, 15 госкомитетов и 20 других ведомств республиканского масштаба. Весьма показательна структура этих управленческих "джунглей". Из общей численности управленческого аппарата, составляющей 18 млн. "руководителей", 67 процентов приходится на аппарат отраслевых министерств и ведомств и его низовых звеньев, 13 - на аппарат Советской власти. Важно подчеркнуть, что в эти 13 процентов не входят члены Советов народных депутатов. Речь идет лишь об аппарате Президиумов Верховных Советов Союза, союзных и автономных республик и исполкомов Советов народных депутатов всех уровней, то есть о чиновниках. Остальные 20 процентов занимает аппарат судебных, юридических, кооперативных и общественных организаций.

Надо отметить, что это лишь верхний эшелон бюрократического управления. Если же брать всю управленческую пирамиду, то ее масштабы еще более фантастичны. В 1986 г. в стране насчитывалось около 650 тыс. самостоятельных предприятий (объединений, организаций) и более 150 тыс. самостоятельных органов управления (государственных, хозяйственных, общественных). Таким образом, на каждый орган управления приходилось примерно четыре самостоятельных предприятия (организации).

В органах управления было 32,6 млн. единиц занятых должностей. В среднем на одну административную должность приходилось всего 2,5 должности специалистов. Но за этим средним показателем скрывались более серьезные перекосы. Так, в промышленности и совхозах на одну руководящую должность приходилось лишь 1,5 должности специалистов, а в строительстве - еще меньше.

Но не сама по себе эта удручающе большая численность бюрократов является причиной разъедания общественной собственности, беда в том, что она фактически была передана во владение и распоряжение из рук ее подлинных хозяев - Советов народных депутатов в руки министерств и ведомств. Именно эти бюрократические органы стали реальными хозяевами общественной собственности вопреки интересам общества и государства как выразителя этих интересов.

Произошло это трагическое перемещение власти в результате того, что Совет Министров СССР, будучи в соответствии с Конституцией, исполнительным и распорядительным органом государственной власти (статья 128), наделен и правом решения всех вопросов государственного управления (статья 131). Совет Министров СССР, опираясь на систему министерств и ведомств, руководит народным хозяйством, разрабатывает текущие и перспективные государственные планы экономического и социального развития страны и принимает меры по их осуществлению.

В качестве реальной экономической меры для выполнения этих планов используется прежде всего механизм наделения министерств и ведомств капитальными вложениями, производственными фондами, финансовыми и природными ресурсами. Вследствие такой практики эти ресурсы, будучи де-юре общенародной собственностью, де-факто превращаются в собственность министерств и ведомств, которые и распоряжаются ею полновластно, по своему усмотрению и в своих узковедомственных интересах.

Формально ведомства добиваются все больших и больших ресурсов в целях роста производства своей отрасли, считая ее, естественно, наиважнейшей или по меньшей мере одной из самых важных в народном хозяйстве страны. Этому убеждению активно помогает хотя и искусственно создаваемый, но от этого не менее острый дефицит продукта, производимого данной, как, впрочем, и любой другой отраслью. Обоснованием безвозмездного получения ресурсов служат государственный план увеличения производства и "забота" о его безусловном выполнении. Аргумент этот работает безотказно, поскольку ни одна инстанция, распределяющая ресурсы, не может выступить против выполнения государственного плана. В лучшем случае, ссылаясь на общую ограниченность ресурсов и возможность использования имеющихся в отрасли резервов, объем запрашиваемых ведомством ресурсов инстанцией, принимающей решение, может быть несколько урезан, но ни в коем случае не отклонен. Руководители ведомств и разработчики бюрократически-ведомственных отраслевых планов, прекрасно зная технологию согласования планов, максимизируют заявки на ресурсы, справедливо рассчитывая на то, что часть запрашиваемых ресурсов срежут. "Выбивают" же больше всех ресурсов министерства и ведомства, которые больше обещают, и особенно те из них, которым удается "пробить" постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР об ускорении и расширении развития их отрасли. Активное содействие в этой борьбе за получение бесплатных народных ресурсов отраслевым ведомствам оказывают соответствующие отраслевые подразделения в Госплане СССР, в Совмине СССР и в ЦК КПСС.

Чем сплоченнее выступают отраслевики-единомышленники разных ведомств, тем больше шансов на успех. Провести больший план - это значит получить больше капитальных вложений, материальных ресурсов, больше штатных единиц, больший фонд зарплаты и премий, больше валюты, больший престиж и авторитет со всеми сопутствующими этому социальными благами. Так общественные и государственные интересы подменяются ведомственными и личными корыстными интересами.

При этом Советы народных депутатов, стоящие как бы в стороне от производства, практически полностью лишаются ресурсов, а вместе с ними и реальной экономической власти, более того, они попадают в зависимость от министерств и ведомств, которые, располагая ресурсами, полновластно хозяйничают теперь уже не только у себя в отрасли, но и на всех территориях страны, где они ведут свою хозяйственную деятельность. Отсюда так называемый остаточный принцип выделения ресурсов на решение жизненно важных социальных и экологических задач.

Ведомственная, сугубо бюрократическая деятельность в этом случае выступает как монопольная, одинаково враждебная обществу и государству.

Проиллюстрируем это утверждение несколькими примерами из сферы природопользования. Хорошо всем известно, как остро нуждаются наши общество и государство в увеличении продовольственного фонда страны. Для решения этой первостепенной задачи партия и правительство приняли специальную Продовольственную программу, Как же она решается, а точнее говоря, как не решается ведомствами? Начнем с такого суперведомства, как Минводхоз СССР, в котором занято более двух миллионов работников, в том числе 350 тыс.- руководящих. Руководители Минводхоза СССР и титулованные представители отраслевой науки прилагают максимум усилий, чтобы убедить общественность и директивные органы в том, что без широкомасштабного орошения и осушения земель решение продовольственной проблемы у нас в стране невозможно. Их позиции активно защищают единомышленники - мелиораторы из Госплана СССР, Совмина СССР, ЦК КПСС.

Тем же ученым и специалистам, которые убедительно доказывают бессмысленность миллиардных затрат народных средств и указывают на непоправимый вред и для природы, и для экономики от экстенсивного орошения земель, от их засоления, подтопления и заболачивания, от бесхозяйственного расходования водных ресурсов и их опасного загрязнения, буквально "затыкают рот" демагогическими заявлениями о том, что они хотят "сорвать выполнение Продовольственной программы, принятой майским (1982 г.) Пленумом ЦК КПСС". Под эту демагогическую говорильню творятся поистине удивительные дела. Наглядное доказательство тому - строительство не только ненужного, но крайне вредного канала Волга - Чограй стоимостью в 2 млрд. рублей. Проект канала возник в недрах Минводхоза СССР как составная часть проекта переброски части стока северных рек на юг. Он предусматривает подачу волжской воды в объеме 1,9 кубического километра в год по земляному руслу протяженностью 353 километра. Известным постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР проект переброски был отменен. Однако благодаря активным маневрам Минводхоза СССР строительство канала ведется. На разных этапах против канала Волга - Чограй выступали Госплан СССР, Минрыбхоз СССР, Академия наук СССР, Астраханский облисполком, резко критиковали этот проект в печати. В октябре 1987 г. была создана комиссия АН СССР и ВАСХНИЛ для экспертизы проекта, в состав которой вошли специалисты по гидрологии, геологии, почвоведению, ихтиологии, экономике и др. Комиссия подробно, с выездом на место и приглашением местных специалистов, изучила проект и пришла к выводу, что строительство канала Волга - Чограй экологически опасно и экономически необоснованно. Комиссией установлено, что тяжелое положение в Калмыкии, где гибнет от бескормицы скот, прогрессируют засоление земель и опустынивание, не вызвано водным дефицитом, а стало результатом бесхозяйственности. Истинными причинами беды являются неразумное наращивание поголовья скота без учета кормовой продуктивности пастбищных угодий и обеспеченности кормами; чрезмерная распашка земель, приведшая к резкому сокращению естественных кормовых угодий; загрязнение и истощение поверхностных и подземных вод из-за хищнической их эксплуатации; развитие орошаемого земледелия без учета особенностей почвенно-гидрогеологической обстановки. Эту хищническую эксплуатацию почвенных и водных ресурсов длительное время прикрывали приписками и искажением статистических данных, что выявлено Комитетом народного контроля Калмыкии.

Строительство канала не решит экономические, экологические и социальные проблемы региона, а лишь усугубит их. Проект не выдерживает нормативных сроков окупаемости, и осуществление его окажется нерентабельным. На территории Калмыкии произойдут вторичное засоление почв, подъем высокоминерализованных грунтовых вод, сокращение площади естественных кормовых угодий, дальнейшее опустынивание. При современной санитарно-эпидемиологической обстановке в зоне будущей трассы канала создадутся благоприятные условия для формирования новых природных очагов чумы и туляремии. Качество воды проектируемых водохозяйственных объектов не будет отвечать нормативным требованиям, и использование ее для орошения приведет к снижению качества сельскохозяйственной продукции в результате накопления нитратов, пестицидов и других вредных веществ. В проекте не решена проблема утилизации и отвода дренажно-коллекторных вод. Канал создает реальную угрозу уничтожения ценнейшего стада осетровых, отрицательно скажется на других ценных промысловых видах рыб Нижней Волги и Северного Каспия, а также поставит на грань исчезновения европейскую популяцию сайгака.

Однако, несмотря на заключение комиссии, руководители Минводхоза и их покровители решили, что строительство канала не должно прекращаться, а проект следует лишь доработать.

Никакая доработка проекта не поможет исправить исходно заложенных в нем принципиально ошибочных решений, базирующихся на затратном подходе. Вызывает удивление тот факт, что при рассмотрении проекта Минводхозу удается добиваться принятия угодных ему решений волевым порядком, вопреки мнению ученых и специалистов, без учета мнения общественности и обстоятельного рассмотрения альтернативных вариантов. При решении вопроса о строительстве канала Волга - Чограй преобладает узковедомственный - с позиции Минводхоза СССР - подход, который противоречит долгосрочным интересам развития всего прикаспийского региона.

Проект канала Волга - Чограй находится в вопиющем противоречии с курсом на интенсификацию общественного производства, ресурсосбережение и повышение эффективности затрат, на охрану окружающей среды. Ни одному из этих требований проект канала Волга - Чограй не отвечает. Начавшееся строительство канала надо немедленно прекратить.

Но пока существует Минводхоз СССР и прикрывающие его подразделения в Госплане СССР и в директивных органах, сделать это не удается. Впрочем, канал - это лишь один из "ударных" объектов опасного водовращения. Ведь у этого ведомства-спрута огромные ресурсы. Только государственных капитальных вложений оно имеет 10 миллиардов рублей ежегодно. Так что канал Волга - Чограй - это лишь эпизод в его программе затрат народных средств. Поэтому наряду с этим каналом строятся столь же ненужные и вредные каналы Волга - Дон-переброска, Дунай - Днепр, Обь - Карасук, проектируются Волга - Урал и другие разорительные и экологически опасные сооружения.

Какова же подлинная эффективность этих "героических" усилий, предпринимаемых руководителями Минводхоза за народные деньги? Она удручающа. Спору нет, в ряде районов нашей страны мало выпадает осадков, нередко посещают их и довольно жестокие засухи. В степных районах урожайность от этого сильно колеблется по годам. Так, соотношение максимальной и минимальной урожайности зерновых за последние 20 лет составляло: в Волгоградской области 5:1, в Казахстане 3,5:1, в Ставропольском крае 3:1. Но можно ли эти нежелательные колебания списывать только на погоду и действительно ли орошение может застраховать от них? Нет и нет. Для каждой природно-климатической зоны должны использоваться свои технологии.

Для зернового хозяйства степей - прежде всего так называемые сухие, которые, кстати, использовались столетиями, а теперь получили еще и новое научное обоснование.

Более 50 лет в жестоко засушливой пустыне Заволжья, на востоке Волгоградской области, работает Дженибекский агролесной стационар. Десятилетиями здесь проверена технология возделывания зерна на солончаковых почвах, при их особой обработке и под защитой лесных полос. В любую погоду, в том числе и в особо засушливые годы, здесь получают 20-25 центнеров с гектара высокоценного зерна твердой пшеницы с минимальными затратами. В то же время при массовом орошении земель в Поволжье и на Дону урожайность зерновых остается недопустимо низкой. В Ростовской области среднегодовой сбор зерна в одиннадцатой пятилетке был на четверть ниже, чем в десятой. С полей, возделываемых по "интенсивной" (читай, высокозатратной) технологии, собирают по 6-7 центнеров зерна с гектара. На орошаемых полях урожайность вдвое ниже проектной и не превышает ее уровень на богарных землях. Сорок процентов хозяйств, возделывающих кукурузу на поливных землях, собирают урожай по 15 центнеров с гектара, тогда как лучшие хозяйства той же зоны получают по 62 центнера с гектара без полива. Безумно растет себестоимость зерна. В 1970 г. она составляла 3,2 рубля, а в 1986 г. 9 рублей за центнер. Зерновое хозяйство из высокодоходного превращается в убыточное.

В целом по зоне Поволжья и Прикаспия, где в последние три пятилетки Минводхозом были затрачены десятки миллиардов рублей и площадь орошаемых земель была увеличена в 9 раз и доведена до 4,5 млн. гектаров, валовая продукция сельского хозяйства возросла за 10 лет (1976-1985 гг.) в Куйбышевской области на 1,5 процента, в Саратовской - на 2,8, а в Волгоградской даже упала на 7 процентов. Производство зерна соответственно сократилось в Саратовской области на 9, а в Волгоградской - на 16 процентов.

В чем же дело? Почему такое бедственное положение при таких радужных обещаниях и заверениях руководителей Минводхоза? Послушаем, как оценивают ситуацию местные специалисты-практики. Вот мнение главного агронома колхоза им. К. Маркса Балаковского района Саратовской области, опубликованное в газете "Советская Россия" 14 января 1988 г.: "Агрономом я работаю 20 лет. В прежние годы собирали в среднем по 110-130 тысяч центнеров зерна. Но несколько лет назад урожаи стали заметно падать. Причин много. Основная в том, что непомерно велико орошаемое поле - 4500 гектаров. Это шесть десятых колхозной пашни. Строились системы в пору мелиоративного "бума", наспех. Да и проекты оказались не самые лучшие. Сейчас это сплошная сеть открытых каналов (их на полях 220 километров). Около половины площади заболочено, засолено. Раньше, когда орошения не было, накапливали питательные вещества, выводили сорняк в паровых полях, держали их до 1200 гектаров, и они оправдывали себя, были поистине золотыми, так как давали до половины всего зерна. На орошении пары иметь категорически запрещается".

Думается, что суждение опытного агронома в комментарии не нуждается. А ведь в этой области орошаемые площади доведены до 500 тыс. гектаров. Весьма важно оценить, какими способами Минводхоз обеспечивает ввод орошаемых земель в хозяйствах. На страницах газеты "Правда" 21 февраля 1988 г. председатель колхоза "Россия" Пугачевского района той же области поведал о своем разговоре с представителем министерства. Очковтиратель требовал от него подписать акт о якобы законченных мелиоративных работах на колхозном поле в то время, как там, по известной народной поговорке, еще и "конь не валялся". Вспоминал, как зачастили в колхоз комиссии, и все с той же целью. Как одна из них прилетела даже на вертолете, только простой которого обходится около 400 рублей в час. До чего же надо было отравиться атмосферой показухи, чтобы целым командировочным отрядом отправиться на дорогостоящей машине за заведомой ложью. Характерно, что требовали от председателя фиктивный отчет для того, чтобы отрапортовать XXVII партийному съезду об успехах мелиораторов.

Следует разобраться: как и зачем появляются в планах "мелиораторов" объемы работ, которые заведомо невыполнимы? Кто составлял очковтирательские планы, а потом требовал их осуществления, хотя бы... в фиктивных отчетах? Ведь и в наши дни (об этом уже сообщает с тревогой печать, и в частности "Правда") некоторые министерства и ведомства дают предприятиям плановые задания, не подкрепленные материально-техническим обеспечением, лишающие эти коллективы возможности маневра, предоставленного им Законом о государственном предприятии. Ведь это же заранее запланированные приписки, торможение перестройки.

В ответ на справедливую критику в адрес Минводхоза по поводу крайне низкой эффективности орошения и осушения его руководители обычно признают, что для зернового хозяйства мелиорация ничего не дала (а это, как известно, основа всего сельскохозяйственного производства), но утверждают, что она будто бы вносит большой вклад в производство кормов для животноводства.

Попробуем разобраться, так ли это. Под корма отводится 11,5 миллиона гектаров орошаемых и осушенных земель. Прирост производства кормов в ряде районов страны действительно несколько увеличился за счет использования мелиорированных земель. Однако с экономической точки зрения этот прирост - чистое разорение для колхозов, совхозов и государства. По расчетам академика ВАСХНИЛ В. А. Тихонова, на производство 1 тонны кормов с орошаемых земель в европейской части РСФСР затрачивается в среднем 958 рублей. Чтобы получить тонну мяса в живом весе на таких кормах, надо затратить 8200 рублей. Это в три раза больше, чем при кормах, получаемых с богарных земель. В пересчете на товарное мясо это составит 16 рублей за килограмм, не считая издержек торговли. Думаю, что любой читатель, и не будучи экономистом, оценит разорительный характер такого производства и для государственного и для семейного бюджета. А можно ли обойтись в кормопроизводстве без этих фантастических затрат? Оказывается, можно. В том же Поволжье в колхозе им. Куйбышева Куйбышевской области подрядное звено Н. Маржанова уже несколько лет стабильно получает более 70 центнеров дешевых кормовых единиц с гектара богарных земель, тогда как в среднем по району втридорога получают по 50 центнеров с орошаемого гектара. Но это мало касается водохозяйственного ведомства. Его забота как раз в другом - как побольше и попроще для себя затратить "выбитые" у государства ресурсы. К сожалению, такой подход и у местных партийных органов. Так, в Волгоградской области в двенадцатой пятилетке намечалось оросить 160 тыс. гектаров. Руководству обкома этого показалось мало, и оно добилось увеличения объема строительства до 250 тыс. гектаров, хотя на имеющихся орошаемых землях здесь получают всего по 35 центнеров кормовых единиц с гектара. (Сравните с 70 центнерами без орошения.) Такова иллюзия бюрократического "ускорения" на базе привычного затратного механизма.

Но ведь Минводхоз - не единственное ведомство, "радеющее" за Продовольственную программу. Обосновывая задачами ее реализации, на получение даровых ресурсов и дорогих заказов претендуют и другие ведомства. Прислушайтесь к аргументам руководителей и ученых мужей Минудобрений СССР, и вы услышите то же самое. Без наращивания производства минеральных удобрений и ядохимикатов, утверждают они, нечего и думать о выполнении Продовольственной программы. А это ведомство тоже имеет своих высокопоставленных единомышленников - руководителей в центральных плановых и директивных органах. Поэтому и оно получает многие миллиарды рублей, материальные ресурсы и уникальное оборудование, в том числе баснословно дорогое импортное. И производят огромное количество химикатов. Только за последние 16 лет (1971-1986 гг.) производство минеральных удобрений было увеличено в 2,8 раза и достигло чудовищного объема в 36,2 млн. тонн в пересчете на 100-процентное химическое вещество. Это в 1,7 раза больше, чем в США. Нитратами и фосфатами уже до опасного уровня загрязнены реки и озера, пруды и водохранилища. От этого резко ухудшается качество и общая экология водоемов, теряется их рыбопродуктивность, наносится ущерб зонам отдыха, ухудшается качество сельхозпродуктов, страдает здоровье населения. Драматизм ситуации состоит еще и в том, что с ростом производства и потребления удобрений урожайность не повышается, растут лишь затраты колхозов, совхозов и государства. Во многих хозяйствах за последние годы затраты на минеральные удобрения увеличились в 5 раз. В настоящее время ¹/₅ часть колхозов страны убыточна, а более половины имеют рентабельность до 25 процентов, что недостаточно для их нормального расширенного воспроизводства.

В этих условиях необходимо категорически отказаться от расширения количественного производства туков, сосредоточить внимание на повышении их качества и эффективном их применении. Пора понять, что больше - отнюдь не всегда лучше. Это только кашу, говорят, маслом не испортишь, и то если масла брать в меру, а уж почву и урожай лишними химикатами испортить можно наверняка. И портили. А ведь можно не портить. Ученые Института биологии Башкирского филиала Академии наук СССР провели эксперимент. В течение пяти лет посевы сахарной свеклы получали азотных удобрений на 30 процентов меньше принятой нормы, но в оптимальной композиции с другими удобрениями. И что же? Урожайность корней возросла на 30 процентов, а выход сахара увеличился на 6-9 центнеров с гектара по сравнению с контрольными посевами.

Ученые полагают, что можно и еще уменьшить потребности поля в азотных добавках. Для этого нужно вести селекцию высокоурожайных растений, которые обладали бы экономным обменом веществ. Важна и другая грань проблемы: какова судьба удобрений на поле, в почве? Удобрения, разбросанные тонким слоем по поверхности, смываются водой, выдуваются ветром. Из этого следует, что удобрения надо вносить, а не разбрасывать. Показателен в этом отношении зарубежный опыт. В Эстонии довелось увидеть в работе картофелесажалку финской фирмы "ЭХО", оборудованную устройством для внесения удобрений в лунку вместе с семенным клубнем. Фирма гарантирует, при соблюдении технологии, получение 300 центнеров клубней с гектара при дозе удобрений в 2 раза меньше обычной нормы. Важно, что при этом удобрения не только меньше расходуются, но и не смываются с почвы и не загрязняют окружающую среду.

Особо следует сказать о качестве продукции. Высокие нормы удобрений, особенно азота, ведут к снижению качества урожая. Это значит, что в семенах, плодах и корнеплодах уменьшается доля белков, Сахаров, витаминов - всего того, что мы ценим в продуктах растениеводства. В то же время в "переудобренных" растениях, особенно в овощах, часто накапливаются вещества, наносящие вред здоровью людей.

Несмотря на все эти ограничения, Минудобрений СССР всеми средствами добивается расширения производства химических удобрений, не считаясь ни с затратами, ни с разрушением и загрязнением природы, ни с социальными и экологическими потерями для людей. Яркий тому пример - настойчивые действия по разработке фосфоритов в Эстонской ССР. Ведомство добилось принятия постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о строительстве рудника Кабала в Раквереском районе. Надо отметить, что это самый высокопродуктивный сельскохозяйственный район республики. В 1986 г. произведено здесь на 218 млн. рублей ценных сельскохозяйственных продуктов. Это в десять раз больше, чем ожидаемый доход от добычи фосфатов. Поскольку для добычи сырья здесь предполагается построить шахту с десятью стволами диаметром до 6 и глубиной до 100 метров каждый, то ежесуточно придется откачивать 240 тыс. кубометров грунтовых вод. В результате образуется глубокая депрессионная воронка, зона действия которой распространится в радиусе до 50 километров. Уровень воды в колодцах понизится на 20 метров, сельскохозяйственные земли иссушатся, станут бесплодными. Проектный срок работы рудника 40 лет, а землям предстоит работать вечно. Однако временщики из Минудобрений с этим считаться не хотят. Им важно выполнить свой бюрократически-ведомственный план и затратить народные деньги. Не считаются они и с тем, что разрушается уклад жизни людей, создается угроза их благополучию. Дело в том, что фосфориты покрыты диктионемовыми (черными) сланцами. Под землей сланец не опасен, но, будучи извлеченным на поверхность, он бурно реагирует с кислородом и дождевой водой и самовозгорается. В результате становится источником трех видов недопустимых загрязнений. Это, во-первых, сами очаги горения с температурой до 800 градусов. Очаг может очутиться глубоко под землей, но тем не менее накаляет почву и губит растительный покров. Во-вторых, атмосфера загрязняется сернистыми и углеродистыми газами в крупнейших объемах. В-третьих, под воздействием кислорода тяжелые металлы, в том числе и радиоактивные, обретают растворимое состояние, выщелачиваются, растекаются и включаются в извечный круговорот воды, проходящий, как известно, и через человеческий организм.

Ученые мужи от отраслевой науки М. Е. Певзнер и Б. Е. Наумов, в угоду руководителям ведомства, нашли "соломоново" решение - захоронение черных сланцев. Даже успели получить за предложенную "пожаробезопасную" технологию серебряную медаль ВДНХ СССР. А захороненные черные сланцы на ранее освоенном объекте самовозгораются. На участке Маарду под Таллином 19 очагов горения с температурой от 50 до 170 градусов. Не хочет ведомство считаться и с тем, что в республике нет рабочей силы для освоения фосфоритов, что колхозам и совхозам Эстонии дополнительные удобрения не нужны.

Не нужны они, при существующей технологии производства и применения, и в других регионах страны. Загрязнение фосфатами почв и вод и без того слишком велико. Свободные алюминий и железо реагируют с остаточным фосфором, связывая его в неусваиваемые или вредные для растений соли. В результате разрушается структура почвы, уничтожается микрофлора, теряется гумус и снижается урожайность сельскохозяйственных культур. По имеющимся исследованиям, количество остаточного фосфора - опасного загрязнителя - колеблется от 21 до 33 килограммов на гектар пашни. Уменьшение естественного плодородия почв Минудобрений СССР пытается компенсировать увеличением ежегодных доз химических удобрений, подобно тренеру, подхлестывающему обессиленного спортсмена большими порциями допинга. Этого допустить нельзя. Нам нужно коренное улучшение качества удобрений, их точное соответствие разным почвенным типам, наконец, надежная расфасовка, исключающая огромные потери на транспорте и при складировании, исключающая загрязнение природной среды, - задача куда более сложная, чем экстенсивное наращивание новых мощностей. И тем не менее ее надо решать. Природу не обмануть.

Еще более острая ситуация создается этим же ведомством и его кровным братом Минхимпромом СССР в связи с наращиванием производства ядохимикатов. Выше уже говорилось об их массированном применении и ложной эффективности этой деятельности. Не довольствуясь ростом производства ядов в собственной стране, Минхимпром закупил за рубежом оборудование и технологию по производству страшного яда, по действию равного боевому отравляющему веществу, базудина. Отвалили за это ни много ни мало - 76 миллионов инвалютных рублей. Обоснование то же - помощь выполнению Продовольственной программы. Разместить этот объект ведомство решило в Красноармейском районе Волгограда - городе с миллионным населением.

Обком и горисполком пытались доказать в вышестоящих инстанциях, что новые химические мощности усугубят и без того тяжелое положение в городе. Особенно в Красноармейском районе. И не без оснований. Вот заключение Волгоградского мединститута. "В Красноармейском районе показатели патологического состояния у новорожденных на 1000 родившихся составляют 70,3 против 44,2 в контроле... Чаще регистрировалась заболеваемость кишечными инфекциями - в 2,1 раза, конъюнктивитами - в 4,5 раза, отитами - в 3,2 раза, диатезами, дерматозами - в 2 раза". Правительственная комиссия также пришла к конкретному выводу: "Комиссия считает нецелесообразным продолжение строительства и ввод производства базудина на волгоградских производственных объединениях "Каустик" и "Химпром", а также дальнейшее размещение новых производств, пока не будут выполнены природоохранные мероприятия по ранее принятым решениям и не произойдет улучшение экологической обстановки. Высвободившиеся строительные мощности и ресурсы следует направить на выполнение программы природоохранного строительства..."

Экологическая демонстрация протеста в г. Казани

А ведомство не сдается. На встрече с трудящимися города представитель Минхимпрома заявил, что у нового производства 137 очистных сооружений, в зале поднялся неимоверный гул. Что говорить об этих установках, если в 1986-1987 гг. план по строительству природоохранных объектов в объединении "Каустик" был выполнен всего на 26,8 процента. В плане первого квартала 1988 г. не сделана и десятая часть. И вот город бурлит: митинги, демонстрации, листовки, письма протеста в центральные органы с подписями десятков тысяч человек, а ведомство озабочено одним - выполнением им же порожденного бюрократического плана.

Послушать руководство Минсельхозмаша СССР, так оно в не меньшей мере старается для выполнения Продовольственной программы. Еще бы - выпускает 568 тыс. тракторов в год. Это в 6 раз больше, чем США! И какие тракторы! Все энергонасыщенные, а попросту говоря, тяжеловесные, уплотняющие почву и разрушающие ее структуру. То, что на многие из этих машин спроса нет, министерство особенно не тревожит. Оно деньги и другие ресурсы на их производство получило из государственного бюджета, а убытки плохо работающих предприятий покроет доходами, изъятыми у передовых трудовых коллективов. Сельское хозяйство остро нуждается в запчастях, в недостающих прицепных и навесных орудиях для комплексной механизации земледелия и животноводства, в экологически безопасных машинах для бесплужной обработки пашни, для проведения минимальной ее обработки посредством совмещения операций, для посадки полезащитных лесов и ухода за ними. Вместо удовлетворения этих насущных нужд министерство развертывает строительство нового, стоящего миллиарды рублей тракторного завода в г. Елабуге Татарской АССР. Так диктует отраслевой план и ведомственный интерес. Правительство страны, к счастью, прекратило этот ведомственный произвол, перепрофилировав строящийся завод на вы пуск легковых малолитражных автомобилей. Не отстает от своих смежников молодое по возрасту, но очень динамично растущее ведомство - Минмедбиопром СССР. Его высшие руководители и услужливая наука также убеждены сами и убеждают других в том, что без производства их продукции, в частности искусственного белка для животноводства, Продовольственную программу никак не решить. На одном из крупных научных совещаний по биотехнологии министр В. Н. Быков заявил, что альтернативы производству БВК (белково-витаминного концентрата, получаемого на базе нефтяных парафинов) вообще не существует. То, что во всех развитых странах такой БВК не производится и эти страны имеют высокопродуктивное животноводство, руководители ведомства объясняют до наивности просто. США, мол, производит много сои и снабжает соевым белком все другие развитые страны, а у нас сои мало. Возникает вопрос: а почему бы и нам не производить сою? Разве она не может успешно произрастать в Молдавии, на Украине, на Кубани, в Закавказье, на Дальнем Востоке? Кстати сказать, у нас даже многие десятилетия существует Всесоюзный научно-исследовательский институт сои. Да и почему именно соя? А разве у нас плохо растут высокобелковые горох, бобы, кормовой люпин? А разве не являются ценнейшим источником белков, аминокислот и витаминов высокоурожайные бобовые культуры - клевер и люцерна, которые к тому же восстанавливают структуру почвы и обогащают ее азотом и органикой? А разве мы уже совсем должны поставить крест на наших уникальных заливных и суходольных лугах и сенокосах, веками снабжавших животноводство высокоценным кормом, сбалансированным по всем питательным элементам и к тому же безвредным и самым дешевым?

Но ведь это все не по ведомству Минмедбиопрома, поэтому оно ничего этого знать не хочет, а строит свои заводы, губящие и природу и здоровье людей. Недавние события в Киришах под Ленинградом тому наглядное подтверждение. А ведь Киришский завод - не единственный в стране. Их уже 7 действующих, а в недрах ведомства проектируются и начинаются строительством новые. Опять отраслевой план и забота о его выполнении.

А что же Госагропром СССР, призванный заботиться именно о сельском хозяйстве, спросит заинтересованный читатель. Увы, Госагропром такое же бюрократическое ведомство, с теми же целями и методами работы. Вместо организации работы по интенсификации и экологизации сельского хозяйства, оно солидаризуется с деятельностью перечисленных смежников, полагая, что они-то и создадут материальную базу для эффективного развития аграрного сектора страны. Более того, Госагропром не только санкционирует их деятельность (на бюрократическом языке - "согласовывает"), но и стимулирует своими всевозрастающими заявками на их продукцию, поскольку вместо сокращения непомерно раздутых посевных площадей и поголовья скота он планирует их увеличение.

Бюрократический аппарат, оторванный от производства, по самой природе своей вести себя иначе нe может. Административно-командный стиль руководства - это стиль единственно доступный ему. В. И. Ленин в работе "Государство и революция" писал о том, что бюрократы - это "оторванные от масс", "стоящие над массами привилегированные лица". И видим мы это повседневно и повсеместно. Несколько иллюстраций. В центральном, республиканских, областных и районных управлениях Госагропрома бюрократическим управлением заняты сотни тысяч человек. Вопреки партийным и правительственным постановлениям чиновники дают указания: что, сколько, когда и как сеять, сколько скота содержать, как и чем его кормить. В каждом облагропроме по 30-40 отделов, в которых занято в общей сложности нередко 400-500 работников. Особенно раздуты штаты районных отделений (РАПО). И сократить их пока не удается. Вот живой пример. В Улетовском районе Читинской области всего 8 колхозов. А в аппарате агропрома занято 530 человек. Годовая смета его расходов 1676 тыс. рублей. Провели сокращение. И каков же результат? Некоторые работники лишь поменяли стулья, а экономия фонда зарплаты при этом составила 2,1 процента. Чем же занята такая прорва работников? Главным образом бумаготворчеством, телефонными разговорами и заседаниями. Руководители колхоза им. М. В. Фрунзе Белгородской области сообщают, что их вызывают в областные и районные организации по 40-50 раз в месяц. Вызывают, понятно, не для приятных свиданий, а для проработки и дачи "ценных указаний".

Какова подлинная цена этих указаний, видно из следующего примера. В районах Прикаспия свирепствует настоящий экологический кризис. В Калмыкии на Черных землях, когда-то прекрасном пастбище, уже свыше шестисот тысяч гектаров "развеваемых песков", как говорят специалисты, то есть пустыни; засорено Каспийское море, в некоторых городах региона уже в буквальном смысле нечем дышать... Какая экологическая обстановка будет здесь в ближайшее время? Какие разумные шаги, направленные на сохранение природы региона, следует предпринять? Прежде всего надо сократить поголовье скота, главным образом овец, которое здесь превышено в 4 раза против нормы, поэтому скот выбивает пастбища и сотнями тысяч гибнет от бескормицы. Однако на уменьшение поголовья Госагропром разрешения не дает. Дело доходит до абсурда. Хозяйства, получающие крупные страховые суммы денег от государства за гибель скота, принуждают на эти средства закупать дополнительное поголовье скота вместо того, чтобы направить их на окультуривание пастбищ, организацию нормального водоснабжения животных, на агролесомелиорацию.

Эта порочная практика ведется под нажимом местных партийных органов, отвечающих за сельское хозяйство. Вот характерное тому свидетельство. В соседних с Калмыкией восточных районах Ростовской области положение почти столь же критическое. Специалисты Ремонтненского района поставили вопрос перед обкомом партии об установлении разумного плана по поголовью скота, справедливо предполагая иметь меньшее количество более продуктивного скота, сохранять за счет этого кормовые угодья и в итоге больше получать продукции. Какова же реакция на это разумное предложение? Секретарь обкома В. Губский потребовал от района, чтобы на начало 1988 г. было 500 тысяч овец, и ни на голову меньше. При таких "ценных указаниях" секретарь обкома любит повторять: "Чтобы не было никакого шевеления в строю на этот счет".

Налицо административно-командный стиль руководства. Желание навязать свою волю. Но ни командами, ни приказами тугие узлы-проблемы, которых так много в агропроме, не развязать. Нужен совет с людьми, учет их интересов, их опыта. А когда секретарь обкома велит: "Никакого шевеления", - то никакого шевеления инициативы действительно не будет.

Случай, к сожалению, довольно типичный. Весь спрос идет только за план, а за сохранение и воспроизводство природного потенциала, за соблюдение экологических требований не только не спрашивают, об этом просто не вспоминают.

Но ведь ведомств у нас много и отраслевых задач много, и все они, по убеждению руководителей ведомств, самые важные. И действительно - непросто понять, что наиважнейшая задача увеличения производства энергии, над решением которой так "самоотверженно" бьется Минэнерго СССР, на самом-то деле искусственно созданная. Она порождена нерациональной структурой производства и бесхозяйственным использованием энергии. Решать ее любой ценой, в том числе ценой гибели ценнейших природных ресурсов, ценою разрушения уклада жизни тысяч и тысяч людей - преступно.

А ведомство, спекулируя на искусственно созданном дефиците энергии, именно так и поступает. Факты? Пожалуйста. Строительство Даугавпилсской ГЭС в Латвии с затоплением обширных площадей ценнейших лугов и пастбищ, атомных станций в Крыму и на реке Белой в Краснодарском крае с угрозой потери уникальных курортов всесоюзного и международного значения и уникальных кубанских черноземов, проект создания ГЭС на реке Катуни с затоплением древнейших исторических памятников и выселением коренного горно-алтайского народа и его практической ассимиляцией. Настойчиво проталкиваемые проекты сооружения каскада ГЭС с огромными водохранилищами в заповедных местах бассейна реки Большой Уссурки в Приморье, влекущие за собой гибель единственного в регионе Сихотэ-Алиньского биосферного заповедника. Проектантов нисколько не смущает предлагаемая ими вырубка 40 тыс. гектаров уникальных кедровников ради строительства только одной ГЭС. Не смущает их и то, что под затопление уйдут недостаточно исследованные рудоносные территории, и то, что геологи отмечают в районе строительства трещиноватость и массовые разломы земной коры. Так что неизвестно, будет ли еще в проектируемом водохранилище держаться вода. Однако это не останавливает энергичную деятельность руководителей Минэнерго и его детища - "Гидропроекта". Не останавливает даже и тот обескураживающий факт, что изыскатели Минэнерго в 1986 г. дали 84 процента брака в своей работе, а в 1987 г. - 100 процентов.

В самое последнее время министерство выступило с предложением перед правительством страны в предстоящий 20-летний период построить 93 крупных ГЭС, в том числе равнинных, с огромными водохранилищами. Воистину это ведомство готово устроить "всемирный потоп". И все для "блага народа".

Будучи от щедрот государства в изобилии наделенным народными средствами, Минэнерго может позволить себе строительство и других не обязательно энергетических, но обязательно дорогих - объектов. Несколько лет назад с учетом тяжелой экологической ситуации в Ленинграде возник проект строительства 30 транспортных развязок, чтобы автотранспорт не дымил у светофоров, когда выбросы особенно обильны и вредны. На это надо было затратить 90 миллионов рублей. У Ленгорсовета таких денег не нашлось. Зато у Минэнерго легко отыскался миллиард рублей для сооружения экономически убыточной и экологически опасной дамбы в Финском заливе, которая и строится, несмотря на протесты научной общественности. Картина, кажется, столь же ясна, сколь и удручающа. И здесь ведомственный интерес. Мы упомянули о вырубке кедровников. В связи с этим было бы неправомерным не сказать, хотя бы кратко, о деятельности еще одного ведомства. Это Минлеспром СССР. Работа этого министерства по-своему неповторима. Неповторимость эта в крупномасштабном хищническом уничтожении лесов. Выше уже отмечалось, что наша страна заготавливает самое большое количество древесины в мире. Минлеспром этот рекорд ставит себе в безусловную заслугу. Но что же это за "заслуга"? Ведь она куплена ценою преступной деятельности - сверхнормативной рубкой лесов, разрушением главного нашего богатства - системы "земля - леса - воды".

Но Минлеспром занят не только рубкой леса. Из порубленного (самого ценного) леса он еще и варит целлюлозу, делает бумагу. Правда, леса рубит много, а бумаги делает мало. По производству бумаги в расчете нa душу населения наша страна, как уже говорилось выше, находится на... 40-м месте в мире. Весьма показательно, как министр т. Бусыгин М. И. объясняет такое незавидное положение. В беседе с корреспондентом еженедельника "Аргументы и факты" в феврале 1988 г. он заявил буквально следующее: "Советская власть получила от царской России почти полувековое отставание от Европы в этой области. Начинать становление отечественной целлюлозно-бумажной промышленности пришлось практически с нуля". Правда, в этой же беседе министр разъяснил, что до сих пор работают "машины, которые были установлены еще в начале века". Объяснения весьма странные. Ведь в 1965 г. нам объясняли, что министерства и восстанавливаются для того, чтобы активно проводить единую централизованную научно-техническую политику, внедрять самые современные достижения науки и техники.

А что же на деле? По оценке того же министра, лишь 5 процентов бумагоделательных машин соответствуют современному техническому мировому уровню, 48 отвечают отечественным стандартам, а 47 процентов вообще требуют замены. Вот вам ведомственное руководство научно-техническим прогрессом. Но это еще не все. Читатель, приготовьтесь к очередной ошеломляющей информации. Оказывается, ни одно из наших многочисленных машиностроительных министерств вообще не производит варочные аппараты непрерывного действия, комплексные линии для переработки макулатуры и очистное оборудование для предприятий целлюлозно-бумажной промышленности. Результат такой, с позволения сказать, научно-технической политики налицо. Из 150 предприятий отрасли лишь ¹/₃ имеет очистные сооружения. В это трудно поверить, но это - факт.

Вот это ведомство! Много рубит лесов, мало делает бумаги, но зато очень загрязняет окружающую среду. И где загрязняет! Объекты-то природные, все - уникальные. Один Байкал чего стоит, который министерство намерено в плановом порядке отравлять выбросами Байкальского ЦБК еще целый ряд лет, несмотря на последние, самые решительные постановления ЦК КПСС и Совмина СССР по охране священного моря. Да-да, - это именно так, потому что перепрофилирование комбината по плану министерства должно быть проведено лишь к 1993 г.

А вот еще один, не менее уникальный, объект, подвергающийся обработке со стороны Минлеспрома - курорт Юрмала в Латвийской ССР. Здесь на благословенном побережье Рижского залива выполняет свой отраслевой план Слокский целлюлозно-бумажный завод. Производственная программа его невелика. Он производит за год 70 тыс. тонн бумаги, что составляет 1,1 процента от ее общего производства в стране. Но этой скромной программы оказалось вполне достаточно, чтобы привести уникальный курорт на грань полной экологической гибели.

В апреле 1988 г. автору как руководителю эколого-экономической секции Научного совета Академии наук СССР по проблемам биосферы довелось участвовать в выездном заседании этого совета, в работе которого участвовали представители Минлеспрома СССР, Минлеспрома Латвийской ССР, Академии наук Латвийской ССР, руководители партийных и советских органов Юрмалы и Слокского ЦБЗ. На заседании выявились весьма разные подходы к решению проблем курорта. Жители города и научная общественность Риги доказывали необходимость принятия срочных и радикальных мер по экологическому спасению курорта, конкретно - требовали закрытия ЦБЗ. Сточные воды завода создали в реке Лиелупе бескислородную мертвую зону протяженностью в 5 километров. Летом же и зимой кислород полностью отсутствует вплоть до устья. Даже в водах залива, на расстоянии нескольких километров от берега, наблюдается его дефицит практически в любое время года. Количество лигносульфатов в реке в 600-700 раз, а вблизи моря в 60 раз превышают фоновую концентрацию. Заводские стоки, особенно на расстоянии 10 километров ниже ЦБЗ, вызывают сильное бактериальное загрязнение: коли-индекс превышает норму в 1000 раз. Значения других микробиологических показателей также неудовлетворительны. Кроме того, в воде присутствуют микроорганизмы, способные вызвать тяжелые инфекционные заболевания людей. Ядовитые выбросы завода в атмосферу вызывают гибель сосен на дюнах, являющихся не только украшением, но и источником оздоровления воздуха на курорте. Весьма характерно на эти оценки реагировал начальник технического отдела завода т. Данкфелдс. Он отчитал "неспециалистов", называвших "очищенные сточные воды завода" "помоями", а целлюлозные отходы "ядом". Эти люди, разъяснял специалист, "не знают, что целлюлоза - это полисахарид, самое распространенное в природе органическое вещество". Вот такова дискуссия. Как видно, ничто не ново под луной.

Что же касается руководителей союзного и республиканского Минлеспромов, то они, как люди "ответственные" и озабоченные выполнением плана, не дискутировали, а принимали решения. Аргументировали они гениально просто. Поскольку страна находится на 40-м месте в мире по производству бумаги на душу населения, то заводу работать. Ведь он дает 1,1 процента бумаги в стране.

Возникает резонный вопрос: кто же, как не управленческий аппарат отрасли, и довел страну до 40-го места, почему именно курорт за это должен расплачиваться своим здоровьем - в этом ли государственные интересы?

Третьему по величине курорту Союза, который в сезон за день размещает более 250 тысяч людей, каждое лето грозит ЧП: река ниже завода предельно загрязнена, и в жару расцветает целый букет патогенных бактерий. Не парадокс ли - благополучие города полностью в руках завода.

Для успокоения общественного мнения - снова обещания улучшить технологию, сократить загрязнения. Но на реконструкцию Слокского ЦБЗ уже израсходовано в последние годы 40 миллионов народных средств, из них 13 миллионов на строительство очистных сооружений. А завод по-прежнему отравляет курорт. Теперь министр М. И. Бусыгин издал новый приказ № 106 "О нормализации экологической обстановки на Слокском целлюлозно-бумажном заводе и в прилегающих районах города-курорта Юрмала в 1988-1995 годах". В приказе десятки пунктов и сотни подпунктов с самыми различными поручениями. Но главный из них, пожалуй, 22-й, который гласит: "Проектному институту "Гипробум", ВНПОбумпрому, Миндревбумпрому Латвийской ССР, Слокскому ЦБЗ разработать и представить в Министерство до 1 сентября 1991 г. технико-экономический расчет коренного улучшения экологической обстановки в районе завода с учетом организации экологически безвредного производства и необходимости сочетания его деятельности с городом-курортом Юрмала". Вот так. Мероприятия намечены, десятки миллионов государственных средств выделены, поручения даны. Теперь можно подождать 4 года. Весьма выразителен последний пункт приказа. Приведем его полностью: "Контроль за выполнением решений настоящего приказа возложить на заместителей министра т.т. Гуськова и Чуйко". Как видим, ведомство само определяет необходимые работы, само их финансирует и само контролирует свою деятельность.

А уникальный город-курорт отравляется. У него нет даже полутора миллионов рублей на то, чтобы реконструировать и расширить очистные сооружения, чтобы обезвредить кошмарные коммунально-бытовые стоки.

Думаю, что этот параграф уместно закончить жестким, но чрезвычайно актуальным для нашего времени ленинским суждением: "Социализм не создается по указам сверху. Его духу чужд казенно-бюрократический автоматизм; социализм живой, творческий, есть создание самих народных масс..."