ПУТЕШЕСТВЕННИК БЕРЕТСЯ ЗА РУЖЬЕ

Потребность общения горожан с природой быстро растет... В большинстве своем это подлинные любители природы, немало среди них натуралистов и романтиков, многие готовы были бы все отдать за право остаться наедине с природой. Но даже самый рьяный романтик, который едет «за туманом и за запахом тайги», едиными мечтами жив не будет. Он не только получит свою порцию воздуха и впечатлений, но и разведет костер, соберет грибы и ягоды, а иной будет ловить рыбу и стрелять из ружья...

Ф. Штильмарк, охотовед

Туризм - способ воспитания бескорыстной любви к природе, форма ее познания, метод защиты... Это как будто устраивает всех. Ну, а как относиться к охоте и охотничьему туризму?

Честно говоря, зачастую иные природоохранители избегают этой темы: турист и без ружья опасен для природы, а с ружьем в руках и вовсе не представляется «вегетарианцем».

Основания для опасений имеются. Если судить по данным московских дружинников, каждый третий человек с ружьем оказывается браконьером. Число же охотников-любителей с каждым годом растет. Так, с середины 20-х до 60-х годов в нашей стране оно увеличилось более чем в три раза. Оружие есть оружие. Одно его наличие нередко выбывает желание «что-нибудь» подстрелить. Поэтому основными жертвами становятся не представители так называемой охотничьей фауны, требующие для достижения успеха определенных навыков и времени, а неохотничьи животные: дрозды, овсянки, жаворонки, ласточки, стрижи, трясогузки, вороны, грачи. С удовольствием разряжаются крупнокалиберные ружья в летучих мышей, тушканчиков, сурков, сеноставок. Прямым охотничьим долгом почитается уничтожение любой хищной птицы, «бесполезной» кедровки или «опасной» змеи. Самое частое из нарушений туристами правил охоты - несоблюдение ее сроков, поскольку время летних путешествий обычно расходится со сроками открытия осенней охоты.

Можно предъявить претензии туристам и по крупному счету. Кому не известно, что львы, тигры, жирафы, зебры, африканские слоны еще 40-50 лет назад хищнически истреблялись богатыми путешественниками из Европы и Америки. В настоящее время на Аляске среди туристов со средствами модна охота на белых медведей с воздуха. В любом аэроклубе можно зафрахтовать легкий самолет и, несмотря на официальные запреты, пытаться уменьшить поголовье этого редкого животного, которое сейчас насчитывает во всем мире менее 10 тысяч экземпляров.

Однако невысокий уровень сознательности одних, элементарная охотничья неграмотность других или хищничество третьих не должны заслонять суть и значение охотничьего туризма, включающего, по мнению биолога Е. Е. Сыроечковского, «все формы охоты за животными и некоторыми растениями, связанные с путешествием (независимо от его протяженности и продолжительности по времени) и преследующие как главную цель отдых в природе, а не материальное обогащение. Добыча материальных даров природы при этом служит дополнительным источником привлекательности».

Некоторые специалисты относят к охотничьему туризму не только любительскую охоту, рыбную ловлю, сбор ягод, грибов, дикорастущих растений, но и кино- и фотоохоту - все, что дает отдых человеку, приносит ему эмоциональное удовлетворение, способствует физическому и моральному совершенствованию благодаря сочетанию передвижения по маршруту с выслеживанием, поиском, добыванием животных и растений.

Охотничье содержание нередко коренным образом меняет привычки и поведение человека в природе. Турист с ружьем (неважно, охотничьим или фоторужьем) не возьмет в лес транзистор, не будет на маршруте шуметь, ломать ветки, оставлять за собой городской мусор: он заинтересован сохранить природу такой, какой ее принимают животные. Иначе он отпугнет объект охоты. Изменяется и режим дня - охотник, грибник или рыболов встает на заре. В предутреннем тумане или на вечерней зорьке он зачастую видит много больше сокровенного в природе, чем при ярком свете дня. Речь уже не идет об общем развитии наблюдательности и лучшем понимании природы у того, кто занят на маршруте каким-либо поиском.

Трудно назвать мастера описания природы, который не был бы в какой-то степени путешественником с ружьем, удочкой или грибной корзиной. Именно путешественником, а не охотником, поскольку сам трофей интересует его в последнюю очередь. Вспомним «Записки об ужении рыбы» С. Т. Аксакова, «Записки охотника» И. С. Тургенева, «Дары русского леса» Д. Зуева, «Третья охота» В. Солоухина. Певец русской природы М. М. Пришвин начинал одну из своих дневниковых записей фразой: «Я до такой степени приблизился посредством охоты к жизни природы...»

Почему же надо возражать, когда, соблюдая установленные правила природопользования, и туристы стремятся таким же способом приблизиться к природе? Разве забыта крылатая фраза о том, что нет лучшего друга у природы, чем охотник?

Или, может быть, у нас нет достаточного количества охотничьей фауны и флоры? Это не так. По приблизительным подсчетам, ежегодный урожай грибов в нашей стране исчисляется 5 миллионами тони. Считают, что достаточно собрать только 5% отечественных грибов, чтобы завалить боровиками, груздями и рыжиками рынки всех стран. Огромно количество диких ягод и плодов - в несколько десятков раз больше, чем в Болгарии, где сбор дикорастущего шиповника - одна из основных форм общественно полезной и природоохранительной деятельности туристов, дающая значительные валютные поступления стране (члены Болгарского туристского союза в качестве «доброго дела» собирают за год до миллиона килограммов витаминной «шинки»).

В самых густонаселенных районах могут быть значительные резервы для охотничьего туризма. В индустриальной Чехословакии с 128 000 кв. км без ущерба для природы ежегодно берут до 2,5 миллиона серых куропаток, 0,5 миллиона зайцев-русаков, до 70 тысяч косуль. Всего европейские социалистические страны получают в год в среднем 15000000 кг дичи и мяса дикой фауны. Успешная охрана лосей в пашей стране привела к тому, что эти животные стали обычными в пригородах крупных населенных пунктов. За последнее время известны десятки случаев появления лосей на улицах Москвы; в Ленинград в отдельные годы заходит до 40 животных, а Ригу в один из летних дней однажды посетило сразу 7 лосей. 20-30 лет назад на 1000 га леса приходился один лось, теперь животных в 10-15 раз больше. В результате на пригородных шоссе стали отмечаться случаи столкновения автомашин с животными, причем в числе пострадавших бывают люди. Серьезно страдает и лесная растительность: ведь в Латвии, например, количество лосей приблизилось к 20 тысячам. В некоторых лесничествах, где число лосей в 4-5 раз превысило допустимую биологическую норму, звери съели все, что могли, уничтожили весь подлесок. Такие массивы потеряли былую прелесть для туризма и без лесозащитных мероприятий навряд ли восстановятся.

Не предрешая вопрос о лосях, хотелось бы напомнить о судьбе другого охраняемою вида парнокопытных животных - бегемота. В некоторых национальных парках Африки охрана бегемота обернулась своей противоположностью: плотность населения бегемотов превысила естественную норму, звери губят всю растительность, разрушают свое местообитание. Поэтому на охраняемых территориях пришлось с участием туристов-охотников начать планомерный отстрел животных. Сейчас только в одном парке Куин-Элизабет в целях охраны природного комплекса ежегодно выдается разрешение на отстрел 1000 бегемотов.

О туристской охоте в целях сохранения природного равновесия (охоте, конечно, регламентированной и контролируемой) в последнее время стали говорить отечественные специалисты. Вот что утверждает доктор биологических наук Е. Е. Сыроечковский ( сб. «Проблемы развития индустрии туризма». Новосибирск, 1970):

О диких оленях: «Кормовые ресурсы пастбищ в Таймырском округе и Эвенкии уже истощаются из-за избыточности поголовья. Сейчас местные жители и браконьеры ежегодно отстреливают не более 8-9 тысяч оленей, в то время как биологические нормы позволяют отстреливать до 10% стада, т. е. 30-35 тысяч оленей».

О лосях: «По приблизительной оценке, есть возможность отстреливать ежегодно несколько тысяч животных, что особенно важно, если учесть ограниченность зимних кормов».

О рыбе: «Ресурсы рыбы с позиций туризма оцениваются... с учетом их значения как спортивных объектов. Характерный пример - таймень. Как промысловый вид он имеет ничтожное значение, и поэтому им почти не занимаются ни ихтиологи, ни производственники, ни даже органы рыбоохраны. В то же время ото ценнейший спортивный объект, заслуживающий первого места среди прочих промысловых рыб».

Наконец, даже о соболях: «Охотничьи путики с самоловами в сезон могут обслуживать приезжие охотники-туристы... Одновременно охотники-любители могут охотиться за пернатой дичью, копытными и ловить рыбу... Нет сомнения, что экзотическая соболиная охота - национальное достояние нашей страны - привлечет большое количество иностранных гостей».

О том, что приведенные слова могут действительно воплотиться в интересное направление туризма, говорит опыт Испании. В 1963 году испанскую границу пересекли 10 тысяч иностранных туристов-охотников, в 1965 году их число удвоилось, а в 1969 году превысило 80 тысяч человек. Сейчас доход от иностранных туристов-охотников составляет для страны около миллиарда песет плюс экономическая выгода от миллиона собственных любителей активного отдыха с ружьем в руках.

Особенно распространена в Испании так называемая «малая охота» (на зайцев, перепелов, куропаток и т. п.), для которой используется более 200 различных видов дикой фауны. Для туристов-охотников отведены значительные участки местности, созданы приюты, где проводится инструктаж, выдается оружие и специальное снаряжение. Любопытно, что эксперты пока не видят серьезной опасности от такой охоты для охраны природы. Наоборот, они считают, что при полном охотничьем использовании сельскохозяйственных угодий Испания может принять для охоты до 25 миллионов туристов.

Спокойствие специалистов за сохранность испанской природы помимо чисто коммерческих соображений и расчетов на искусственное разведение дичи основывается на учете психологии современного туриста-охотника, который куда больше турист, чем охотник. Сборы на «сафари», тяжесть ствола в руках, преодоление препятствий, подкрадывание дают возможность взрослому человеку быть не просто туристом, а преследовать четкую цель и участвовать в освященном тысячелетиями ритуале (от которого когда-то зависела жизнь и который для большинства современников стал лишь увлекательной игрой). Цель в любительской охоте - не охотничий трофей, а сам процесс охоты. Следовательно, туристские фирмы Испании рассчитывают обогатиться тем же способом, каким обогатились когда-то французские горчичные фабриканты: не за счет той горчицы, которая была съедена потребителями, а за счет той, что была ими размазана по тарелкам...

Походная обстановка, трудности и лишения, связанные с охотой, как и просто общение с собакой, по словам известного биолога и писателя К. Лоренца, «помогают нам вернуться к тому подсознательному всеведению, которое мы и называем природой... В почти кинематографически быстром течении нашей жизни современный человек время DT времени хочет почувствовать, что оп пока еще остался самим особой».

Желание «оставаться самим собой» воплощается иной раз в неожиданных проявлениях моды. Взять, например, лучный и велосипедный бум. В США более 5 миллионов человек увлекаются стрельбой из лука, в Финляндии каждый третий - лучник. Не секрет, что для многих лук, как и охота, всего лишь предлог, чтобы вырваться из шумного города, лишний способ прикоснуться к природе. Вероятно, поэтому средний возраст любителей лука - 40 лет, и 80% лучников в обычной жизни ведут сидячий образ жизни.

Та же картина в некоторых странах с велосипедами. Убегая (уезжая) от инфаркта и автомобилизации к природе, многие ринулись на дедовские двухколесные экипажи. Торговые корпорации и промышленность оказались не подготовленными к такому повороту моды и обещают удовлетворить запросы любителей активного передвижения только через год-другой. Федеральные власти США под нажимом стихийно создавшихся обществ туристов-велосипедистов вынуждены сокращать ассигнования на строительство автострад и прокладывать прогулочные велодорожки к рекреационным территориям, принимать дополнительные меры по охране природы вдоль велодорожек.

А бросание топора-томагавка? Сейчас мы боремся с теми, кто на туристском привале начинает (вовлекая в занятие всю группу) метать топор в стволы деревьев. Но кто сказал, что само по себе такое упражнение - конечно, если цель - специальная мишень, пень, а не живое дерево - никчемная и вредная забава? Это один из древнейших народных видов спорта, по нему проводятся официальные первенства некоторых стран. Сотни тысяч «томагавщиков» проводят регулярные тренировки.

Опасен не топор и его полет, а неумение, низкая культура его владельца. В руках лесника, опытного туриста - общественного инспектора по охране природы топор, как и ружье, становится мощным оружием защиты и восстановления леса. Именно топор помогает содержать лесные массивы в здоровом состоянии, позволяет регулярно удалять погибшие и ослабленные деревья - рассадники лесных вредителей.

Поэтому первое условие развития «опасного» охотничьего туризма - природоохранительное просвещение и воспитание его сторонников. Когда-то такое воспитание было жизненно необходимо: в первобытном обществе человек смотрел на себя как на хрупкую былинку, подчиненную суровым законам окружающей среды. Человек должен был им подчиняться, если хотел выжить. И, конечно, примитивные народы по-охотничьи досконально изучали природу, берегли ее и зря не губили ни дерево, ни животное.

«Котел - мера!» Этот извечный для охотника-промысловика принцип попутной добычи пернатых, рыбы или грибов для некоторых туристов-охотников - еще недосягаемая этическая проблема. И таскает «добытчик» рыбину за рыбиной, рвет гриб за грибом, хотя не съесть ему на привале и треть собранного. Словно последний раз в жизни он в лесу и после его ухода не останется на Земле ни другого человека, пи зверя, ни насекомого, которым бы пригодились ее плоды.

«Все живое - мишень». Вот лозунг иного вооруженного путешественника, независимо от того, мальчишка он с самопалом или кандидат наук с тульской двустволкой. Как ни странно, по причиной подобной кровожадности нередко бывает элементарная безграмотность. Человек просто не знает, что все живое выполняет свою нужную функцию. Не разбирается в том, что полезно, а что вредно. И что вообще для природы деления на вредных и полезных животных не существует.

Между тем доказать туристу его природоохранительную безграмотность и остановить занесенную руку не так уж трудно. Доказательство можно начинать и «от противного».

Кто, например, чаще других встречается туристам в тайге и вызывает у них самые лучшие чувства? Конечно, же, любопытный бурундучок, что, весело попискивая, готов безбоязненно влезть буквально в объектив фотоаппарата. А вот, поди же, как пишет Ф. Штильмарк, «для бурундука отрицательные доводы явно перетягивают. Дело в том, что этот симпатичный зверюшка поедает массу кедровых семян, делает большие запасы, которые зимой, как и он сам, почти недоступны хищним зверям. Бурундук конкурирует с белкой и соболем, лишает их корма, роль же его в расселении кедра очень мала. Кроме того, он один из главных виновников существования очагов таежного клещевого энцефалита. Когда нам... пришлось защищать от грызунов посевы кедра на таежных вырубках, полосатый зверюшка оказался страшнее лютого тигра».

Чьи запасы, как самое сухое топливо, путешественники нередко используют для розжига костра? Конечно, аккуратные стожки домовитых пшцух-сеноставок. Они и траву собирают, которую охотно поедают в бескормицу олени и маралы, и сами идут в пищу соболю. Однако те же пищухи, бодрствуя всю зиму, проникают к стволам деревьев и «окольцовывают» не только рябину, черемуху, но и ель, пихту, молодые кедры: обрекают на гибель целые горные массивы.

И, наоборот, всем известно, что мыши-полевки - явные вредители. Но они одновременно и пища северного волка. Уничтожив мышей, не «направим» ли мы волка на массовое уничтожение оленей? Кроме того, полевками зимой кормится соболь, каждый экземпляр которого на мировом рынке равен стоимости 20-70 центнеров пшеницы.

Воспитание путешественника с ружьем должно укреплять у него мысль о необходимости личного вклада в восстановление потребляемых им природных богатств. Став важным фактором естественного отбора фауны и флоры пригородных лесов, турист должен не только заботиться о поддержании этих ресурсов на определенном производительном уровне, но и взять их на свое прямое иждивение.

Необходимость живых контактов с «меньшими братьями» все острее ощущается современниками. Психологи утверждают, что для поддержания нормальной психики нам очень нужны животные и забота о них. «Симпатия, испытываемая человеком ко всем живым существам, - говорил гуманист Альберт Швейцер, - делает его настоящим человеком».

В чем могут практически помочь туристы? В защите животных от истребления их всякого рода браконьерами, в охране места обитания животных от опасного загрязнения, в сохранении тишины и покоя, в спасении животных во время стихийных бедствий.

Браконьерство - серьезное социальное зло, которое приносит ущерб природным ресурсам и культивирует антиобщественные настроения, ведущие к прямым преступлениям против государственной собственности и личности тех, кто стоит на ее страже. Браконьерство пока еще носит массовый характер: ежегодно регистрируется несколько десятков тысяч нарушений только одних правил рыболовства. При педостаточном количестве государственных инспекторов специально подготовленные туристы могут выступать в качестве общественных инспекторов и осуществлять контроль за поведением людей в угодьях, за соблюдением правил охоты и рыбной ловли, за выполнением закона об охране природы туристскими группами.

Примеров успешной борьбы с браконьерами много. Туристский актив Свердловска, Первоуральска, Карпипска, Каменск-Уральска систематически участвует в проверках использования отдыхающими орудий лова рыбы. Клубы туристов Литвы и Белоруссии организовали «зеленые» и «голубые» патрули, которые задерживают нарушителей, разрушают заколы и другие недопустимые законами орудия рыбной ловли и охоты. Архангельский совет по туризму и экскурсиям в 1970 году направил специальную экспедицию для проверки соблюдения самодеятельными туристами правил охоты и рыбной ловли в наиболее популярном для путешествий районе области - в бассейнах рек Пинеги и Кулоя.

Другой вид помощи животным - создание благоприятных условий для их обитания в культурном ландшафте путем подкормки животных зимой, сооружения для них так называемых «островков спасения», водопоев, кормушек, солонцов, галечников, порхалищ, заготовки кормов, навески искусственных гнездовий.

Только тем путешественникам, кто вложил свой труд и частицу сердца в защиту животных, можно давать лицензии на охоту. Причина не в том, что человек трудом заработал себе определенное право, а в том, что в процессе оказания помощи природе он прошел курс образования и воспитания, стал благороднее и благодарнее природе. Не хотелось бы, чтобы эта благодарность была запоздалой, вроде той, о которой с сарказмом говорит писатель А. Фидлер: «У белого человека благодарное сердце - ах, какое благодарное! После едва не полного истребления бобров он объявил их... национальной святыней! Поэтому мы можем теперь увидеть бобров даже на канадском государственном гербе - точно так же, как на монетах Соединенных Штатов изображаются вымирающие индейцы и уничтоженные в прериях бизоны».