Гибель рыбы и вред для здоровья

Но что происходит, когда сточные воды в больших количествах попадают в медленно текущую или стоячую воду? Соединения фосфора и азота приводят к быстрому размножению микроскопических водорослей, к так называемому цветению воды. Для разложения продуктов обмена водорослей, а также их отмирающих клеток расходуется кислород, и его количество в воде уменьшается. При отмирании водорослей и высших растений в воду снова попадают соединения азота и фосфора. Они снова удобряют водоем и вызывают размножение водорослей. Если при этом в воду со стоками поступают дополнительные количества нитратов и фосфатов, то вместе с уже имеющимися они усиливают размножение водорослей, а также процессы разложения. Расход кислорода увеличивается, в воде его становится все меньше, и наконец он совсем исчезает. Водоем "переворачивается"^*. Начинаются процессы гниения, вызываемые анаэробными организмами, способными жить без кислорода. Органические вещества при этом разлагаются очень медленно и не полностью. Образуются болотный газ, аммиак, сероводород и другие, в большинстве своем неприятно пахнущие и ядовитые продукты распада.

^* (Глубинные слои воды оказываются вверху, верхние - внизу. Самый крупный "перевернувшийся" водоем в мире - знаменитое Мертвое море. - Примеч. пер.)

Высокая концентрация ядовитых веществ в воде может привести к внезапной массовой гибели рыб. Так, в 1965 г. на пляж у Схевенингена (Нидерланды) было выброшено морем несколько тысяч мертвых рыб. Причина: в морской воде меди было в 500 раз больше, чем обычно. Нидерландские биологи подсчитали, что для такого отравления было достаточно 20 т медной соли, то есть одного большого грузовика, ядовитый груз которого мог попасть в море и из-за особенностей течений и приливов образовать узкую отравленную полосу, которая параллельно берегу дрейфовала к северу. Массовая гибель рыбы в Рейне в 1969 г. была связана с отравлением воды хлорированным пестицидом эндосульфаном (тиоданом).

Загрязнение воды, конечно, вредит и растениям. Уменьшается разнообразие их видов, их количество. Растениям могут повредить не только отравление воды, но и гидротехнические мероприятия. Так, сужение русла реки приводит к повышению скорости течения, и в результате гибнут многие водные и прибрежные растения. В верховьях Рейна из-за падения уровня грунтовых вод корни многих растений перестали доставать до воды, и экосистема сильно изменилась. Загрязненная вода Рейна нанесла ущерб теплицам в Нидерландах. Орошение такой водой ослабило рост растений и уменьшило урожай. Виновата слишком высокая концентрация солей.

Загрязнение воды может вредить отдельным видам животных или вызывать вымирание их целых групп. Опасны не только ядовитые, но и в принципе полезные вещества, попадающие в воду в слишком больших концентрациях, например удобрения. Как уже говорилось, они вызывают размножение микроскопических водорослей, а в дальнейшем - загнивание водоема, в котором гибнет почти все живое. Если ядовитые вещества попали в водоем лишь однократно, то через некоторое время возможно восстановление экосистемы. Пример: гибель рыбы в Рейне в 1969 г. Рыбные запасы позже восстановились. Длительное отравление приводит, как правило, к вымиранию многих видов. Например, в Рейне уже вряд ли восстановятся такие ценные виды рыб, как форель, лосось, хариус, усач и щука.

Яды поступают к водным и наземным животным разными путями. Рыбы принимают яд из воды главным образом через жабры, а с пищей - лишь незначительные количества. Сухопутные животные, напротив, получают яды с водой и пищей.

Пример: в Лос-Анджелесе (США) в 1971 г. в океан были сброшены воды, сильно загрязненные ДДТ. Это известное средство, применявшееся против самых разных насекомых, в том числе мух, комаров, клопов, блох и вшей, сильно отравило рыб. Начались нарушения процесса размножения у пеликанов, наевшихся отравленной рыбы. У них уменьшилось количество птенцов. Лишь через несколько лет, когда концентрация ДДТ в воде уменьшилась, экосистема пришла в норму.

Загрязнения, поступившие в воду, могут попадать через пищевые цепи, особенно через рыбу, и в организм человека. Впечатляющий пример опасности, которой подвергаются здоровье и жизнь человека из-за загрязнения воды, представляет так называемая болезнь Минаматы. На берегах бухты Минамата, на юге Японии, раньше считавшейся "морским садом" благодаря богатству и разнообразию морских организмов, в 1956 г. впервые отметили ранее неизвестную болезнь. Она выражалась в нарушениях зрения, слуха и осязания у человека, а также в отклонениях его поведения. До конца 1972 г. обнаружилось 292 случая болезни, из них 62 закончились смертью. Лишь в 1969 г. удалось окончательно доказать, что причина заболевания - соединение метилртуть, которое многие годы поступало в бухту со сточными водами фабрики "Ниппон чиссо" ("Японский азот"). Ядовитое вещество попадало с мелкими морскими организмами и мелкой рыбой к более крупным рыбам, которые вылавливались местными жителями и использовались в пищу. Болезнь поражала преимущественно бедных рыбаков, которые питались ежедневно только рыбой.

На судебном процессе, который был возбужден против фирмы лишь через несколько лет, в июле 1970 г., были заслушаны показания Хаджиме Хосокавы, фабричного врача "Ниппон чиссо", обслуживавшего деревню на берегу бухты. Так как доктор Хосокава находился в то время в больнице в Токио по поводу рака легкого (ему оставалось жить всего несколько месяцев), его выступление было записано на магнитофон и воспроизведено в зале суда. Вот как передал услышанное шведский журналист Бо Гуннарссон, присутствовавший на процессе:

"В июне 1954 г. в больницу пришел с просьбой о помощи 49-летний рабочий фабрики, которого я знал как страстного рыболова. Его руки были почти парализованы, губы ничего не чувствовали, ноги то и дело заплетались, он еле ходил. Поле зрения было сильно сужено. Сначала я думал, что это какое-то неврологическое заболевание, и попросил о помощи коллег из университета Кумамото. Но они ничем не смогли помочь. Через два месяца больной умер. В августе 1955 г. ко мне пришла крестьянка с подобными симптомами. И она вскоре умерла.

По деревням рыбаков пошли слухи о людях, умирающих от таинственной болезни, но следующий пациент с такими же симптомами поступил к нам в больницу лишь в мае 1956 г. Ко мне прибежал как-то вечером мой коллега доктор Нода. "Еще один!" - кричал он. На этот раз перед нами был беспомощный шестилетний ребенок. Его пустые глаза почти не реагировали на свет, изо рта текла слюна, руки и ноги были парализованы. Он ничего не замечал от боли.

Менингит? Нет, болезнь была более тяжелой. Я решил, что это какое-то совершенно новое заболевание, и сообщил о нем в министерство здравоохранения. Каждый вечер после работы я отправлялся на велосипеде в рыбачьи деревни Йодо и Цукинура, чтобы выяснить, насколько верны слухи о распространившейся загадочной болезни. Сначала никто не хотел ничего мне рассказывать, а во многие дома меня просто не пускали. Но после того как удалось обнаружить первого больного - словно рухнула плотина: я стал находить все новых пострадавших - почти в каждом доме. Их прятали в шкафах и кладовках. Все думали, что это какая-то психическая болезнь, и скрывали больного, чтобы не позорить семью. Я постарался, насколько смог, успокоить родственников и стал думать о причинах заболевания. Во всех домах царила нищета, было много насекомых, крыс, мышей. Какая-то эпидемия, связанная с антисанитарным состоянием жилищ?

Болели в основном бедные рыбаки, не имевшие никакого отношения к "Ниппон чиссо". Тем не менее наша больница принимала всех. Я хотел разобраться в загадке этой болезни.

У больных не было повышенной температуры, и они, по-видимому, не были заразны для окружающих. Но в больничные листки я вписывал "инфекционная болезнь", чтобы больные могли пользоваться скидками на стоимость лечения и помощью от органов социального обеспечения. В октябре 1956 г., когда было выявлено уже более 60 больных, я с удивлением заметил, что из рыбацких деревень исчезли кошки. На вопросы об этом мне отвечали, что кошки "взбесились". "Не связана ли болезнь с рыбой, которой питаются кошки?" - подумал я.

В декабре того же года исследователи в университете Кумамото стали проводить опыты на кошках. В мае 1957 г. и я получил от фирмы "Ниппон чиссо" разрешение на такие эксперименты. Сначала я думал, что это может быть отравление таллием, марганцем, селеном, свинцом или медью. Фирма, казалось, была очень заинтересована в поисках причины заболевания, и я получил на исследования большие средства. Осенью я предупредил руководство фабрики, что причиной болезни, возможно, являются сточные воды с предприятия. Меня выслушали, но никаких мер не было принято.

В 1958 г. "Ниппон чиссо" перенесла место сброса сточных вод из гавани в реку Минамата. Я несколько раз обращался к руководству, говорил, что неразумно подвергать опасности отравления новые районы и вызывать новые случаи заболевания. Так и произошло. Через одиннадцать месяцев умер один человек, живший у реки, а несколько других тяжело заболели.

Когда в июле 1959 г. группа исследователей из университета Кумамото установила, что причина заболевания - ртуть, я был потрясен. Я даже не знал, что ртуть используется на фабрике! Только теперь мне удалось для анализа взять пробы сточных вод, и, к своему ужасу, я выяснил, что в них свыше 100 частей на миллион органических соединений ртути. Я начал новые опыты с кошками - давал им пить по 20 мл сточных вод в сутки, кормил рыбой из бухты. Через 75 дней у кошки номер 400 появились симптомы, аналогичные симптомам загадочной болезни.

До того как отправить эту кошку на обследование специалистам, я сообщил результаты своей работы руководству фирмы и попросил разрешения продолжать опыты.

"Господин доктор, будет лучше, если вы не станете больше делать ненужных заявлений", - сказал мне технический директор.

"Что вы имеете в виду?" - спросил я.

"Вы ведь служащий нашей фирмы", - сказал директор.

"Я вас не понимаю, - отвечал я, - ведь для фирмы будет честью решить столь сложную проблему!"

"Вы не понимаете, в чем проблема", - ответил директор.

Я еще трижды пытался их переубедить, но каждый раз получал уклончивые ответы. Сначала это меня бесило, но затем я понял, что, вступив в резкий конфликт с предприятием, потеряю возможность продолжать исследования.

Фирма не предпринимала никаких действий даже после моего тревожного доклада. Руководители предприятия видели, что в моей лаборатории кошки ведут себя очень странно в своих клетках, но не хотели делать никаких выводов. Они повторяли: "Сточные воды неопасны!"

Я оказался между двух огней. Мои работодатели заставляли меня молчать, исследователи из университета Кумамото стали смотреть на меня с подозрением - ведь я сотрудник фирмы...

Профсоюз перешел на сторону фирмы и хотел замять скандал. Но в феврале 1962 г. я наконец получил разрешение на новую серию опытов. Мне выдали список из 27 ядов, среди них яды от крыс и мух, и действие этих ядов на животных я должен был испытать в поисках причины болезни.

"В конце концов тут могут быть виноваты и бомбы с ядовитыми газами, которые бросали в море во время второй мировой войны", - сказали мне. Я ответил: "Не лучше ли держаться ближе к реальности?"

Я кончил эксперименты и получил недвусмысленный результат: десять кошек заболели от сточных вод, и при вскрытии обнаружилось, что их мозжечки практически уничтожены ртутью. Прилагаю этот отчет к моим показаниям. Когда вы прочтете его, то найдете точные цифры и факты. Если бы у меня нашлось немного больше храбрости, дело могло не дойти до катастрофы. Но я страдал излишней верностью фирме, в которой работал 13 лет. Мне очень жаль, что я так долго молчал, уступая давлению..."

Драму, случившуюся в Японии в 1953-1960 гг., нельзя забывать. К сожалению, мы не застрахованы от подобных экологических катастроф в любом месте и в любое время. Единственной гарантией от них может быть только коренное изменение в нашем отношении к природе.

Кстати, вредные вещества из загрязненных водоемов могут попадать в наш организм не только через пищевую цепь. Вредным может оказаться и купание в сильно загрязненных озерах, реках и морях.