Тридцатилетний труд не пропал даром

"Это продолжалось тридцать лет. Да, пришлось-таки поработать, - говорит с нескрываемой гордостью Нильс Энбом, указывая на "свою" реку. - Река Нюброан была мертва. А сейчас сюда приезжают друзья природы и рыбаки-любители со всего мира, чтобы половить рыбу и научиться, как возвращать рекам жизнь".

Энбом завидовал Англии с ее чистыми реками, богатыми семгой. "Почему у нас нет таких рек?" - спрашивал он себя. На велосипеде, с картой в сумке, беспокойный швед отправился на поиски реки, которую можно было бы вернуть к жизни. Его выбор пал на Нюброан, реку в пяти километрах к востоку от города Истад на самом юге Швеции. Ее участок длиной 30 км был одной из самых загрязненных рек в этом районе.

Кроме 180 хуторов и двух городов средней величины, которые сбрасывали свои сточные воды в реку, загрязнения поступали от дрожжевой фабрики, боен и сахарного завода (последний начинал перерабатывать свеклу каждый октябрь). Если летом в реке могло еще жить некоторое количество щук и лягушек, то самое позднее в начале октября река менялась до неузнаваемости: кислород исчезал из воды, из-за отходов сахарного завода вода сильно нагревалась, и к морю уже текла дурно пахнущая "каша".

Энбом решил целиком посвятить себя возрождению реки. Он переселился в деревеньку Нюбространд близ устья реки, у моря, и поступил работать бухгалтером на сахарный завод - к главному врагу реки. Он стал активно участвовать в общественной жизни деревни, а на работе выступал за строительство очистных сооружений. Энбом посетил владельцев всех участков, прилегающих к реке, и заключил с ними хорошо продуманный договор, обеспечивший ему правовую основу для оздоровления реки.

В договоре была фраза: "Владелец участка имеет право вылавливать из реки столько же рыбы, сколько вылавливал до этого". Эту фразу никто и не замечал, но для Энбома она была очень важна, и он не зря вставил ее в текст договора. Много ли рыбы вылавливали местные жители до заключения договора? Нисколько: ее там просто не было.

Осенью Энбом купил на свои деньги на рыбозаводе 10 тыс. доз оплодотворенной икры лосося-тайменя (кумжи). Эта рыба перезимовывает в реке, а с паводком уходит в море в противоположность семге, которая остается все лето в реке и уходит в море лишь после нереста, осенью^*.

^* (Разные формы семги в разных реках ведут себя по-разному. - Примеч. пер.)

Энбом никому не рассказывал о своей попытке развести рыбу в реке, но, собрав 30 единомышленников-рыболовов, основал общество по возрождению реки Нюброан. Он построил своеобразную косилку, установленную на плоту, которой стал выкашивать камыш, разросшийся у берегов из-за излишнего "удобрения" реки отбросами. Пять лет все смеялись над усилиями Энбома и его друзей. Но однажды в бухгалтерскую контору сахарного завода вбежал возбужденный рабочий: "В отстойнике очистной системы плавает таймень! Удача!"

С этого дня общий интерес к проекту стал расти. Газеты начали писать о работе Энбома, появились желающие принять в ней участие.

Сейчас члены союза защиты реки Нюброан сами разводят рыбу. Они покупают производителей ценных пород рыб, извлекают из них и смешивают в специальных кюветах икру и молоку, после чего в тот же день продают рыбу на рынке в Истаде за обычную цену.

Но бывают и неприятные инциденты. Так, в одну из ночей была уничтожена работа целого года. Владелец летней дачи в нескольких километрах по течению, на берегу притока Нюброан, раздосадованный действиями Энбома и его друзей, спустил в реку тонну жидкости из выгребной ямы - верная смерть для ста пятидесяти тысяч мальков.

Главный перелом наступил, когда сахарный завод решил поддержать энтузиастов. Во-первых, деньги, вкладываемые в течение двадцати лет в охрану реки, окупились: за это время в Швеции были приняты новые законы о загрязнении окружающей среды, и, если бы завод продолжал выбрасывать в реку отходы, ему пришлось бы заплатить в пятьдесят раз больше в виде штрафов. Кроме того, тот факт, что фирма выступила в защиту природы уже двадцать лет назад, когда мало кто о ней заботился, стал неплохой рекламой. Сточные воды от производства сахара теперь стали отводиться в море. Кроме того, фирма финансировала очистку дна реки от ила, так как лососевым требуется для нереста чистое песчаное дно. На трех участках реки были сооружены специальные пологие "лестницы", по которым рыбе удобно подниматься в верховья реки, к местам нереста.

Наконец, пришел долгожданный день, когда Нильс Энбом пригласил компаньонов на большую рыбалку. Рыболовы гордо принесли свой улов на деревенскую площадь, и вскоре на траве лежали десятки серебристых тайменей. Борьба за жизнь реки продолжалась 30 лет и обошлась в 350 тыс. шведских крон. Эта сумма сложилась из поступлений от жителей окрестных деревень, от сахарного завода, из членских взносов Союза возрождения реки... За эти 30 лет Энбом выпустил в воду 6,5 млн мальков тайменя. С 20 марта по 15 мая 150 счастливых рыболовов, заранее зарегистрировавшихся у Энбома и переведших на счет общества 25 крон, могут теперь ежегодно испытать свою рыбацкую удачу на берегу Нюброана. В 1979 г. из реки в море вышло около шести тысяч тайменей. 90% из них были пойманы профессиональными рыбаками в открытом море. Вернулись в реку на нерест 10%.

Чтобы река оставалась пригодной для ценной рыбы, приходится дважды в год срезать камыш. Дело в том, что дождь смывает в реку минеральные удобрения с окружающих полей, что приводит к быстрому росту камыша. Кроме того, ежегодно приходится отлавливать около 250 щук (их отвозят в другой водоем): в Нюброане у щуки нет естественных врагов, и она слишком быстро там размножается.

- Многие реки можно вернуть к жизни, - говорит Энбом, - для этого требуется лишь энтузиазм и труд. Что касается меня, я бы с удовольствием взялся еще за какую-нибудь реку, но... что поделаешь, мне уже семьдесят лет, и годы берут свое.

Жаль, что у нас мало таких людей.